Форум » "Летучий голландец" » 26 апреля, 1681 год "Сaptain's decision" » Ответить
26 апреля, 1681 год "Сaptain's decision"
Elizabeth Swann: Время действия: 26 апреля, 1681 год, в районе полудня Место действия: Карибское море, "Летучий Голландец": каюта капитана "Летучего Голландца" Участники: Will Turner, Grace Swock Описание: Молодой капитан «Летучего Голландца» Уилл Тернер добросовестно выполняет возложенную на него обязанность и провожает погибших в море на тот свет. Однако, он не может унять тоску по Элизабет, с которой его так жестоко разлучили, и почти все его мысли занимают поиски снятия проклятья или любого другого способа быть вместе с ней. Поэтому он решается на рискованный поступок – на время забросить свою работу и навестить уже знакомую всем нам колдунью Тиа Далму, искренне надеясь, что она поможет ему хотя бы дельным советом. К тому же в последнее время море не на шутку «разгневалось», что служило причиной увеличения числа кораблекрушений. Тиа Далма должна была знать, что же так разгневало Калипсо. Теперь, после освобождения Калипсо, колдунья и богиня существуют порознь, но между ними сохранилась ментальная связь, вследствие чего Тиа чувствует все то, что чувствует Калипсо. Идею Уилла поддерживает вся команда и особенно мисс Грэйс Свок, которая в глубине души очень надеется, благодаря совету Тии, так же избавиться от вечной жизни и стать простой смертной.
Ответов - 8
William Turner: Призраки горизонта. Мысли потустороннего мира. Они неслись с бешеной скоростью, на лету глотая звёзды. Чёрно-синее небо, сливающееся с чёрно-синим морем – мёртвые воды последних человеческих кошмаров. Они бурлили, переливались, смешивались с негодующим небом, всё устланное постоянно извивающимися как будто в агонии тучами. Всё вокруг наполнилось странным гулом – стоном, болезненным, молящим о помощи, не видящим для себя ничего лучшего, кроме смерти, которую он не мог получить. Чёрный силуэт страшного корабля беспощадно разрезал бушующие воды. Они же, от злости и невыносимой боли, били его корпус, заливали палубу водой, кричали, стонали голосом, подобным самому страшному и потаённому, леденящему душу каждого человека. Самый жестокий ужас, воплотившийся перед глазами. Но корабль летел вперёд, не сворачивая, не сдаваясь, проходя сквозь тьму на гордо развивающихся парусах. А тьма не отставала. Впиваясь в судно чёрными ядовитыми полупрозрачными когтями, тени карабкались наверх, желая добраться до каждого, кто находился на палубе. Нет, они не могли причинить вреда матросам, не могли ранить их или убить. Но они могли добраться до самого уязвимого места любого человека – его души. Их оружием были страх, боль, сомнения. Самые сильные из всех ядов Вселенной. Смерть разошлась не на шутку. Её чёрный холодный плащ заставлял яростно вскипать всё мёртвое море, а от одного прикосновения вода покрывалась льдом. Она улыбнулась, огромные, глубокие как преисподняя пустые глазницы наполнились удовольствием. Её сокровища, её огромный улов. С каждым днём он всё увеличивался, превращая злые и невинные души в чёрные метающиеся тени. Она торжествовала. Человек забыл о своей душе. Ярость, ярость и ещё раз ярость – то, что чувствовал мир вокруг них. Огромная чёрная, величиной с дом волна с высоты бросилась на палубу. А за ней ещё одна и так снова и снова. Чёрная тень, без глаз, без носа, почти полностью лишённая верхней части головы, оскалив огромный полный несколькими рядами белыми, словно снег клыками, взобралась на главную мачту и, расправив огромные призрачные перепончатые крылья, закричала. Два фонаря, единственные источники, дарующие свет посреди чудовищной мглы, разбились, разлетевшись на мелкие осколки, тут же смытые мёртвой водой. Ещё мгновение и тень исчезла. Матросы, постоянно атакуемые взбешёнными духами, из последних сил управлялись с кораблём, заставляя его идти вперёд и не стать несчастной жертвой, разодранной адом. Но «Летучий Голландец», Корабль-Призрак, нельзя было остановить так просто. Не так давно он сам был причиной таких межпространственных бурь и сейчас, не оборачиваясь назад, не задумываясь ни о чём, он стремглав лете вперёд, ведя за собой неупокоенные тени. Ведь только он, их единственный проводник среди бездонной пасти ада, мог указать им дорогу к миру, туда, где им предназначено продолжить свой Путь. Боцман, старый беспощадный бессмертный, злясь и крепко хватаясь за поручни, поднялся на капитанский мостик. Буря зверела, яростно рыча, заглушая всякий звук, полностью находясь под властью Смерти. -- Капитан! – крикнул Боцман, шурясь из-за хлеставшей его и с неба и с моря воды, пытаясь разглядеть капитана, - Штурман теряет курс! Ничего не видно, да ещё эти злобные твари, будь они прокляты, так и норовят сожрать душу! Мы здесь как у дьявола в кармане! Я и сам больше не могу слушать этот ужасный стон! -- Вперёд! – ответил Капитан и поднял руку, указывая путь прямо перед собой; его голос был непоколебимо твёрд и уверенно холоден, - Конец близок! Не страшитесь, эти тени не причинят вам вреда! Не нам, а им отправляться туда! Мы ещё не принадлежим тому миру! Боцман, поднял глаза, проследив за рукой капитана, стал всматриваться вдаль. Внезапно там, у самых границ мира, по горизонту, от самой его середины, в разные стороны стали бежать тонкие линии света. Ещё немного и их свет стал расползаться и по всей морской глади, мягко и скромно, тихо подбираясь к кораблю. Смерть вдохнула, будто ошпарившись, отпрянув назад, быстро убирая свои длинные холодные руки от бегущих по утихающим волнам задорно улыбающихся лучей. Тьма растворялась, а «Голландец» замедлил свой ход. И вот, гордо и величественно, бесконечно прекрасно в своём спокойствии, показалось огромное белое солнце – новая звезда новой жизни. Тени умолкли. Они застыли, засматриваясь этой истинной красотой. Их лица перестали быть личинами отвратительных чудовищ, постепенно снова приобретая человеческий облик. Теперь они стали белыми духами, уходящими в другую, следующую жизнь. -- Три тысячи бутылок рома! – пролепетал сквозь зубы Боцман, резко отпрянув в сторону от капитана. Тот повернул голову и увидел рядом с собой переполненный каким-то тёплым добрым светом силуэт молодой длинноволосой девушки. Она немного печально смотрела на белое светило и тихо шла к нему, медленно проплывая между Боцманом и Капитаном. В этот момент она улыбнулась и вытянула вперёд руки, как будто хватаясь за это новое солнце. Свет белой звезды усилился, заполняя собой всё вокруг, слепя живых. Капитан и Боцман зажмурились, почти одновременно вдохнув и не выдохнув обратно. И тут всё пропало. Капитан открыл глаза. Вокруг тёмного «Голландца» снова была тишина, и свет обычного восхода постепенно наполнял небесную гладь красными, розовыми и жёлтыми красками. Это дорога между мирами, так похожая на мир, сотворённый для людей, но переполненный тем, что не видно человеку, но здесь обретающее плоть. Капитан повернулся к Боцману. -- Разворачиваемся. Тот кивнул и, крикнув приказ Капитана, поспешил обратно. Уильям Тёрнер подошёл к самому носу Корабля-Призрака. Чёрная, недавно приобретенная им треуголка была вся вымочена водой, как, собственно и вся его одежда. Чёрные длинные волосы, завязанные в хвост, блестели в лучах пробуждающегося солнца. Глаза, полные безразличной тоски, смотрели в даль, на самом деле не видя ничего, полностью погружённые в то, что уже прошло. Ему постоянно чудилась её улыбка, её серебристый смех, её уверенная и смелая решительность на лице, способная тут же смениться радостью от долгожданной встречи. Где сейчас всё это было? Там, по ту сторону горизонта, за стеной зелёного света. Прошло так мало времени с того, момента, как он был с ней, обнимал, ласкал. Но его душу переполняла такая тяжесть, как будто он никогда больше не увидит её. Он бы сказал, что у него болело сердце, если бы оно у него было. -- Капитан, - послышался сзади мягкий, но мужественный голос. Уилл обернулся и увидел своего отца. Тот стоял на ступеньках, улыбаясь, глядя на него. -- Да, мистер Тёрнер, - вздохнув, ответил Уилл. -- Что-то происходит там, в нашем мире, раз здесь проходят такие бури. Этот мир всегда отлично чувствовал тот, и раз здесь происходит такое, значит там… Он не договорил, поняв, что сын его толком не слушает. Уилл снова смотрел вдаль, что значило вглубь себя. Нет, он слышал слова отца и был согласен с ним. -- Что-то опять беспощадно губит людей, - проговорил он еле слышно. -- Или кто-то, - ответил мистер Тёрнер. Уилл повернулся к отцу. Тот, глянув на него всё так же улыбчиво и поддерживающее, кивнул и удалился. Снова отвернувшись, Уилл, нахмурился и погрузился в свою душу. Чёрные мили, белые тучи. Боль человека страху научит…
Grace Swock: Согреть руки. Смертельный холод. Руки сжаты в кулаки и трясутся от холода. Их уже почти не ощущаешь. Холод устрашающий, пронизывающий все тело. Смертельный холод. Да, именно поэтому он так мучителен. Невозможно спрятаться! Невозможно согреться! Зубы стучат, плечи содрогаются. Страх… Потому что он рожден смертью. Она так и не поняла до конца, как здесь оказалась. И так и не привыкла к той мысли, что она жива. Живая, среди мертвых. Вот еще некоторое время назад, она была убеждена в том, что мертва. В том, что рассталась с жизнью, что теперь она свободна по-настоящему. Но теперь, единственный вопрос, который мучил ее воспаленное сознание, заставлял ее ходить по кругу и все время возвращаться к началу. К моменту своего появления тут. «Если я не умерла, то зачем я тут? А если умерла, то за что я тут?» - Не смотря на то, что капитан этого призрачного судна принял ее на борт и точно сказал ей, что она первая живая душа попавшая на этот борт после… После чего он не сказал, но Грэйс не сразу поверила в то, что она еще дышит, в то что она на призрачном судне, и в то что у капитана, этого молодого и симпатичного человека с печальными глазами, нет сердца… Вопросы накопились в ее голове. Но теперь они кажется, замерзли. Замерзли на целую вечность. Потому что не хотелось ничего знать, ничего видеть, ничего слышать. Даже жить не хотелось. «За что эта мука?» - ее собственный голос жалобно отдавался эхом где-то далеко и так же призрачно, как и все вокруг. Даже люди, выполнявшие свою работу на судне, казались такими же угрюмыми, зловещими и призрачными, как и те тени, что плыли по воде. Те души… Последнее время, что бы хоть как то отвлечься от тяжелых мыслей и холода, мисс Свок то и дело наблюдала за тенями в воде, пыталась понять их. Но долго вглядываться в них было невозможно. Казалось, что они утягивают за собой, цепляются за тебя, как за последнюю надежду, и что если ты подчинишься им, пойдешь им навстречу, то станешь такой же бесцельной, молящей о помощи тенью. Хотя, если говорить по честному, то нынешнее состояние рыжеволосой девушки ничем не отличалось от спутников этого корабля. Даже если говорить совсем откровенно, то ее существование До-всех-событий-прошлой-жизни больше походило на бесцельное «трепыхание» любой из этих душ в быстром потоке мертвого моря. Вроде как она и не жила до этого. Вроде как все прошлое – это прошлое другого человека. Нет, все было. Все было совсем недавно. Я была. Я жила. И я НЕ умерла! Это, Уильям Тернер, капитан «Летучего Голландца», ей доказал… Девушка отвела свой ледяной взгляд от мертвых душ, идущих своим последним путем на поиски пристанища, и подняв голову оглядела судно. Зрелище воистину ужасающее. Кажется, что в этой тьме корабль вовсе не плывет, а летит по волнам мертвой воды. Как будто это живое существо, несет всех в неведомые края мертвых. И ты не веришь и веришь одновременно в свое спасение. Хотя верить тут нельзя. Так как здесь нет иных целей, кроме одной… И эту страшную тайну Уильям Тернер рассказал молодой мисс Свок. У каждого есть цель. А у тех, кто находится на этом борту, есть только одна единственная, одна на всех, заветная цель. Та, которую преследуют эти беспомощные, но одинаково ужасающие тени в воде. Достигнуть края. Достигнуть пристанища – конца. И лишь только те, кто на «Голландце» могут начать все заново. Вернуться туда, где начинается длинный путь новых умерших… Во всем этом есть что то угнетающее. Ведь ты как бы и не жив, ты не существуешь в мире людей, но ты и не мертв. Хотя тайна ее попадания сюда, до сих пор остается неразгаданной. Наверное, Грэйс должна была отдать свою душу и стать одной из многих ищущих цель, но нет. Она осталась жива и оказалась тут, зачем то. Зачем то, она должна познать тайну смерти. Но вдруг тяжелые думы рассеялись и девушка ощутила, что руки больше не трясутся, а тело не сводит в судорогах. Вдалеке появился горизонт. Точнее он всегда был, но разглядеть его во тьме было не реально. Но теперь оттуда проступали легкие, теплые и светлые лучи солнца. Чужого солнца. К нему нельзя привыкать, его нельзя любить. Оно чужое, оно не для людей. Те, кто на «Летучем Голландце» должны знать это и привыкнуть к этой мысли. Иначе… Тени двинулись быстрее, даже стали приобретать очертания людей. Пара мгновений и они исчезли за горизонтом яркого солнечного света. «Даже жаль. Так хотелось остаться… Так хотелось… нет!» - она отвернулась и закрыла глаза – Нельзя… - тяжелый вздох и она вновь уселась на бочку, устремив свой взгляд обратно, во тьму. Туда, откуда они пришли. - Разворачиваемся. – послышался отдаленный голос уверенного капитана. Грэйс поежилась, от мысли о том, что снова ей придется пережить весь страх и ужас, все те мысли и воспоминания. Но надежды не было. Ничто не могло спасти ее… теперь. Пустые серо-зеленые глаза застыли на Уильяме и на его отце.
William Turner: ...Он стоял в холе большого дома Губернатора Суонна, оглядывая все его красоты, немного нервно переступая с ноги на ногу. Всё было так удивительно и изыскано, что так и тянуло ко всему прикоснуться, всё исследовать. В правой руке он держал деревянный футляр, в которой мирно покоилась, ожидая своего триумфального часа, отличной работы шпага, сделанная по заказу Губернатора в подарок будущему Командору Норрингтону. Как и всегда оружие было обязано своей красотой и совершенством ему, простому подмастерье Уильяму Тернеру, но он, опять же, как и всегда, скажет, что её, одно из его лучших произведений, сработал вечно пьяный кузнец, сын и посланец Алкоголя в мире людей. Но это не так уж и важно, верно? Настоящий мастер никогда не творит ради славы. Творец творит ради творения. Вот и губернатор. Поприветствовал, посмотрел шпагу, конечно, сказал передать похвалы мастеру. «Спасибо» - подумал Уилл. И тут до ушей донёсся лёгкий мягкий шорох множества тканей и нежная пружинистая поступь маленьких изящных ног. Он поднял голову. Её улыбка наполнила весь дом светом, заливая всех своим блеском, радостью и искренностью. А ещё она наполнила его сердце чем-то очень горячим, глубоким и всепоглощающим, так приятно завладевшем всей душой. Она прекрасна, как никогда. Хотя он повторял это про себя каждый раз, как ему удавалось видеть её. Теперь уже каждый день сводился только к тому, чтобы суметь хоть мельком взглянуть на неё. Она спустилась по ступеням, глядя на него. -- Доброе утро, Уильям… Волнение перебило дыхание, заставило забыть, как нужно разговаривать, а сердце биться. Это было начало. Он сам решил сделать стартом именно этот день, теперь уже кажется так давно перевернувший всю его жизнь. А финал… Между ними было многое, между альфой и омегой. Приключения, путешествия, испытания… Да, испытания. Тогда, когда он уже был готов отпустить её. Её поцелуй с Джеком. Ещё в юности, когда они были только друзьями, он всегда считал её лучше себя, ведь у неё было всё – богатство, положение, семья. А у него не было ничего. Кроме неё. И хотя с тех времён беспощадное море унесло тысячи вод, какой-то осадок, где-то глубоко в подсознании всё же остался. Он так удивлялся, когда эта прекрасная нежная леди вдруг перевоплотилась в пиратку, смело диктуя свою позицию даже самым закоренелым морякам, не важно, будь то пираты или подчинённые Короне. Наверное, всё же были какие-то сомнения, неосознанные, но были. А тот поцелуй будто дал им обрести плоть. Неужели вот так? Она выбрала другого? Что ж, Джек достойная фигура, чтобы стоять рядом с ней, но абсолютно ненадёжная, чтобы о ней заботиться. И тогда он решил, что, если это её выбор, то он отпустит её. Без обвинений, без претензий, вообще без слов. Она свободна. Не ему ограничивать её. Но он хотел слышать это от неё, хотел, чтобы она сказала, что уйдёт. Но и этого не происходило. Она перестала с ним говорить, избегала его, отворачивалась при встрече. Тогда, единственный раз в жизни, он жил по привычке. Делал то, что должен был и то, что от него ждали и требовали, на самом же деле далеко отстоя от всего, не зная, как найти согласия хотя бы с самим собой. А потом раскрылась правда, и всё встало на свои места. Надежда снова обретала формы уверенности, и можно было спокойно дышать. И всё же финал. Конец, но лишь его ожиданий. Омега томлению и альфа новой жизни. Момент, которого была удостоена «Чёрная Жемчужина» Тогда, когда стальное лезвие его шпаги, не переставая, билось ни с кем-нибудь, а с самой смертью. Тогда, когда он отвоёвывал у неё своё счастье. Наверное, именно в такие моменты жизнь, её смысл и истинность ясно предстают перед глазами. Всё оказывается таким простым и не замысловатым. Ответы всегда были перед глазами. -- Ты выйдешь за меня?.. Простые слова для того, чтобы просто жить счастливо. Истина всегда открывается тому, кто искренне её жаждет. Обвенчаны назло смерти и всей тьме вселенной. Соединены и более неразлучны. Но каждый к чему-то предназначен. У каждого есть свой путь, по которому он неизбежно пройдёт, рано или поздно. «Перст судьбы» - призрачно шелестел лукавый шепот в голове. Он развернулся, отойдя от кормы, глядя вниз на палубу. Там, выделяясь на фоне чёрно-серого корпуса бесстрашного «Голландца», пылая огненными волосами словно факел, зажжённый посреди кромешной тьмы, сидела девушка, совсем недавно подобранная ими на обломках взорванного корабля. В тот мир они увезли всех, кроме неё. Она осталась, такая же, как и он. Бессмертная. Уилл выдохнул, перед лицом поплыл, извиваясь, пар. Да, здесь было действительно холодно. Но он уже привык к морозному следу, оставляемому мёртвыми, а она нет. Для этого нужно время. Она тёрла свои пальцы, пытаясь согреться, сидя внизу, на бочке, поглядывая на него. Бессмертные. Не живые, не мёртвые. Проклятые или одарённые? Так же, как и этот корабль, не принадлежащие ни этому миру, ни следующему. Не знающие покоя, не ведающие страха и усталости, просто выполняющие то, что обязаны. Скоро и она поймёт, что не может до конца замёрзнуть. Её тело больше не подчиняется законам сотворённого мира, оно между мирами, нужное лишь для того, чтобы сохранять видимую оболочку бессмертного духа. Она такая же, как и все на «Летучем Голландце», странствующем корабле-призраке. Что-то крикнуло вдали, звонко и печально ухнуло, словно раненная птица. Капитан поднял голову и посмотрел на горизонт. Там снова собиралась тьма, а значит, они снова нашли очередное потонувшее судно. Восход позади них начал исчезать, поглощаемый мраком – в мгновение корабль сам перемещался в мир духов, являя всем находящимся на нём настоящую картину происшедшего. Чудовищная картина смерти. Разломанный в щепки торговый корабль, полупрозрачные серые души, ещё не успевшие понять, что их тела давно ушли на давящую глубину моря. Тьма жадно глотала воду вокруг них, наслаждаясь их болью и страхом. Здесь действительно творилось что-то ужасное. «Голландец» подплывал к обломкам. Что-то затрещало под пальцами. Уилл убрал ладонь с деревянных поручней – весь корпус корабля стремительно покрывался тонким слоем льда. Вся команда сбежалась к правому борту, разглядывая жестоко уничтоженный корабль. Мёртвые воды снова стонали. Это были не просто боль и страх. Всё, что окружало бессмертных, являло собой жуткую картину дикого ужаса и агонии. Тьма расползалась по всей водной глади, насмехаясь, затмевая своей непроглядной тушей всё, что хоть немного напоминало свет. «Голландец» холодно засветился, истинный проводник в Иной Мир. Боцман глянул на Капитана, тот кивнул. Развернувшись к команде, «старый» бессмертный заорал низким гневным басом: -- Давайте, изгои, пошевеливайтесь! Спасём и эти потерянные души! Корабль вспыхнул, заманивая за собой бесплотные духи, словно огонь мотыльков. Чёрное небо слилось с морской гладью. Казалось, что «Голландец» смело бороздит море тёмные чернил. Но вдруг позади корабля что-то дико и невыносимо закричало. Все обернулись, снова глядя на море позади корабля. Вода над обломками погибшего судна забурлила, будто кто-то кипятил её снизу. Огромные чёрные пузыри на её поверхности надувались и лопались и так снова и снова. Уилл машинально напрягся. Опасность и неизвестность пронизывали весь воздух, делая его невыносимо тяжёлым. Снова раздался яростный крик и из глубины, словно исторгнутое самой преисподней, вырвалось страшное чудовище. Примерно семи футов ростом, оно имело два огромных крыла, одновременно заменявшие и руки, тело, больше напоминавшее кошачье, только без передних лап и голову, представляющую собой один огромный клюв, переполненный зубами-бритвами. Чёрно-серое, оно снова взвизгнуло, оглушая матросов, и кинулось к кораблю. -- Господи, Боже мой! – крикнул кто-то из пиратов. -- Не трусьте, идиоты! – уверенно крикнул Боцман, - Оно не сможет… Но не успел он договорить, как монстр уже оказался рядом с ним. Безглазая и безликая уродливая тварь выглядела так, будто с неё стекала тьма. Оба замерли, глядя друг на друга. Но монстр, поборов стадию удивления быстрее, чем Боцман, раскрыло свою огромную пасть и что есть сил, заорало прямо в лицо пирату. Не расходуя более своё внимание, чудовище размахнулось и ударило огромным крылом по бессмертному, будто пылинку выкидывая его за борт. «Не может быть» - мелькнуло в голове Капитана. Не теряя ни мгновения, в тот самый момент, когда отвратительное перепончатое крыло отшвыривало Боцмана вправо, Уилл закричал: -- Отец!!! Тёрнер-старший, не растерявшись, моментально понимая своего сына, схватил висевшую рядом верёвку и, быстро обмотав один конец вокруг своего локтя, кинул другой прямо в растопыренные толстые ручищи Боцмана. Тот, схватившись за него, ударился о корпус корабля. Билл «Прихлоп» проворно и быстро стал вытаскивать беднягу на борт. Уилл же не сводил глаз с монстра. Всё происходило невероятно быстро. Как только чудовище расправилось с первым препятствием, оно тут же обнаружило для себя новую цель – яркая рыжеволосая девушка, сидевшая на бочке на другом конце палубы. Бешено закричав, оно не задерживаясь, кинулось осуществлять задуманное. Уилл, стоявший прямо над ней, не отдавая себе точного отчёта в том, что делает, но, почему-то, абсолютно уверенный в своих действиях, вынул револьвер и выстрелил. Маленькая круглая пуля пробила насквозь клювообразную голову в тот самый момент, когда чудовище уже кинулось на свою жертву. Поражённое тело отбросило в другой конец корабля и, ударившись о деревянные стены каюты, оно рухнуло на пол, прокатившись на середину палубы. Вся команда замерла, стоя у поручней корабля. Уильям, не долго думая, отперевшись рукой и перила, ловко перемахнул через них, спрыгивая с капитанского мостика, не желая терять времени на спускание по ступеням. Глянув на оторопевшую от страха, так и сидевшую недвижно на бочке девушку, Уилл подошёл к распластавшемуся посреди палубы телу. Опустившись рядом на одно колено, он коснулся рукой чёрно-серого склизкого тела. Невесть каким образом обретшая полуматериальную оболочку душа тут же начала растекаться по полу серыми густыми массами, исчезающими во тьме. -- Разрази меня гром, какая мерзость! – с отвращением заметил кто-то из команды. Уилл, не отходя, наблюдал за происходящим. Постепенно чёрно-серый отвратительный монстр обрёл облик человека, а именно молодого моряка. В его голове не было раны от пули Капитана, но зато чётко проглядывалась рана, приведшая его к смерти – отсутствие огромного куска плоти на правом боку, оголяющее рёбра и некоторые внутренности. Призрачные глаза бедняги открылись, и он взглянул на Уилла. -- Откуда ты? – спросил Капитан. -- С «Счастливца», английского торгового, - ответил тот оказавшимся приятным тихим голосом. -- Что с вами случилось? Почему вы потонули? Уилл точно знал, что такую рану на простом моряке не может оставить пушечное ядро или ещё какое-либо пиратское орудие. Скорее рана напоминала звериную хватку. Но какое животное, нападающее на корабли может водиться в этих водах? Кракен мёртв, а больше некому… -- Шторм, - еле слышно пролепетал моряк, нарушая мысли Капитана, - Ужасный, невесть откуда взявшийся. Мы не знали, что делать. Волны, размером в два раза больше нашего корабля, неоткуда возникали рядом с нами и обрушивались на палубу. Они были как будто живые. Вода превращалась во что-то, что нападало на нас, - в этот момент он посмотрел на свой правый бок, притрагиваясь пальцами и оголенным рёбрам, -- Так умер не только я. -- А потом? Что потом? Что это за ужас? Неужели сама Смерть решила пополнить свои запасы человеческих душ? Или дьяволу не хватает демонов в аду! -- А потом тьма. Мне было очень больно и страшно… - на его лице изобразился неподдельный ужас, он поднял голову, посмотрев на рыжую, потом снова на Уильяма, - Я не знал, что делаю… Уильям медленно и тяжело поднялся с колен. Тёрнер-старший, наматывая на локоть верёвку, подошёл к сыну. -- Ну что? Уилл смотрел в непроглядную тьму впереди корабля. «Голландец» сам тронулся с места и отправился за горизонт, к вратам Иного Мира, увлекая за собой перепуганные души. Мысли в голове гудели, наслаиваясь одна на другую. Всё в душе кричало, пытаясь ясно осознать происходящее и выбрать способ справиться с этим. -- Море не может быть на столько беспощадным, настолько чудовищным… Если только им никто не управляет. -- Ты считаешь, что… -- Есть только одна сила в этом мире, которая вырвалась наружу и теперь обрушила свою ярость на эти воды. Тёрнер-старший кивнул и пошёл прочь. Уилл пытался собрать воедино свои чувства. Она в опасности. О Небо, теперь все в опасности! Я не хочу молча смотреть, как она уйдёт за ту сторону горизонта. Нет, Боже, только не это! Он пошёл к капитанскому мостику. Поравнявшись с рыжеволосой девушкой, глядя на кричащий в её серо-зелёных глазах страх, он снял с себя чёрный длинный плащ и накинул на её плечи. -- Пойдём со мной, - негромко проговорил он, -- Нечего тебе здесь одной сидеть. ------- >/ Каюта Капитана/
Grace Swock: Грейс никогда не любила темноту. Она никогда не могла к ней привыкнуть. Всегда страшилась что однажды та ее поглотит. Что оторвет от мира и тогда она все потеряет. Поэтому ей приходилось вечно бегать, прятаться, изворачиваться, что бы темнота не поймала ее, не застала врасплох. И что вышло в результате? Мисс Свок, собственной персоной сидела посредине палубы корабля-призрака, плывущего неизвестно откуда и неизвестно куда, по средине мертвого моря, сплошь кишащего душами потерянных во тьме, перепуганных, умерших. Никакого света, никакого солнца. Ничего. Темнота пришла, и все встало на свои места. Больше нечего бояться, не от чего бегать, не к чему стремиться. Потеряно все, что когда-то существовало. Растворилось в темноте и потерялось в бесконечном времени. Никаких мечтаний, никаких желаний, никаких надежд. Они и не нужны. - Ничего не нужно. – беззвучно произнесли ее губы. Удивительно, но что-то ведь придавало жизни лицам этих несчастных матросов, служащих на Голландце. Как будто бы у них была надежда. А капитан? Почему он не сдавался? Неужели есть что-то, что заставляет его верить? Неужели среди них всех самой неверующей была она одна? Не имеющая стремления к жизни. Хотя боящаяся ее потерять. Страх все же подстегивал и брал свое. Чего бы Грейс точно не хотелось – так это быть одной из тех, кто сейчас плыл в мертвом море. Быть бесплотной, страдающей, потерянной… Девушку передернуло. Она посмотрела на капитана. «Благородное лицо. Сильный характер. Бесконечная вера. Непотопляемая надежда. Мне бы так.» Пока мисс Сильвер мечтала, все вокруг изменилось. Тьма вновь царствовала вокруг них. Вода бурлила и души умерших рассеялись перед чем то большим и невероятно сильным. Но этого она не видела. Оцепенение, которое напало на нее после сомнительной смерти, не давало этой искаженной реальности попасть в сознание, таким образом, пропуская все очень медленно и менее красочно. Как невидимый фильтр. То, что произошло очень быстро, Грейс осознавала весьма медленно. А произошло вот что: Неведомое существо больших размеров материализовалось из воды и поглотив одного из матросов попыталось напасть на нее саму. Но именно этого девушка и не понимала. И то, что она видела перед собой весьма отличалось от реальности, если ее можно было бы назвать так. Большая полу птица, полу кошка взмывала в воздух, извиваясь и издавая какие то тихие звуки, медленно двигалась и стала плавно приближаться к сидящей на бочке Грейс. Та же, в свою очередь была полностью уверена, что у нее будет достаточно времени чтобы сдвинуться с места и убежать в случае опасности, которой она пока не чувствовала. А зря не чувствовала. Это существо выбрало своей следующей целью именно ее. Девушка смотрела в несуществующие глаза этого монстра и не могла понять, что происходит. Но лишь когда раздался выстрел и чудовище корчась и постанывая упало на палубу, Грейс вздрогнула и съехав с бочки, рухнула, упершись ладонями и коленями в пол. – Что за…!? – только и смогла прошептать она. Но в следующий миг, когда она взглянула на таинственное существо, оно было уже человеком. Таким же заблудшим и несчастным, как и все те, кто обитал в этом мире. – О боже. – скривилась Грейс. Девушка поднялась, пытаясь прийти в себя. Непонимающе взглянув на Уилла и его отца, она выдохнула: - Что? Что такое? - У обоих были такие лица, как будто бы каждый из них только что принимал сложное решение. Но вместо того что бы ответить, капитан подошел к ней и набросив на ее плечи свой плащ, повел в каюту. Она так и глядела на него, словно разучившись моргать. ------- >/ Каюта Капитана/
William Turner: Каюта встретила своего хозяина с гостьей скрипом тяжелой двери и запахом теплой сырости. Тут многое изменилось со времени проживания Дэйви Джонса. Стало уютнее и светлее. Появилось много подсвечников, появилась кровать, которой, к счастью, Джонс в своем обличие малопривлекательном и чистом не пользовался, орган блестел в неровном свете крошечных огоньков. Кто-то явно поработал, чтобы привести каюту капитана к тому виду, который соответствовал бы новому хозяину. Уилл был доволен обстановкой, хотя все бы на свете отдал, чтобы покинуть это судно, оказаться рядом с дорогой сердцу женой в доме, красивом, намного более уютном, обставленным по ее вкусу. Но несмотря на свои желания, сейчас Уилл был рад покинуть холод палубы. Пропустив вперед девушку, он напоследок обернулся назад. Отец знал, что нужно делать. Сияющий «Голландец», маяк в темном мире усопших, уводил их дальше от места крушения судна, в мир покоя, где они забудут весь свой ужас и страх. Кивнув без слов Прихлопу, Уилл закрыл за собой дверь и, наконец, понял, как не хватало ему элементарного тепла. Пусть кровь не бежала по венам, пусть он был бледнее, чем до своего капитанства, но чувства не покинули его. Тепло улыбнувшись Грэйс, он усадил ее за деревянный стол, заваленный неровными стопками карт и книг. - Случилось…Случилось то, что нам предстоит больше работы, - нахмурив брови в задумчивости, Тернер устроился напротив Грэйс, но взгляд его стал туманным и отстраненным. Уилл ушел в свои мысли, описывая их вслух. - Слишком много бед обрушилось на моряков, слишком много смертей… «Голландец» не приносит больше страданий людям, но собирает их больше обычного. Тут дело высших сил. – Откинувшись на спинку стула, Уилл поглядел на своего милого, беззащитного клерка и слегка прищурился. – Ты ведь знаешь о Калипсо? - Сколько боли было от этого имени. Богиня лишила его единственного на свете счастья, но если бы не ее проклятье, то его бы и в живых сейчас не было. Все относительно. Капитан «Летучего Голландца»...Звучит гордо и загадочно, но с такой ношей жить очень трудно, и сердце в сундуке болит все равно, отдавая чувства через душу, что намного хуже. Уилл думал не одну ночь и не один день, как бы снять с себя эту ношу, но никакого спасения найти не мог. А теперь он должен был спасать не себя одного, а любимую. Если с ней хоть что-нибудь случится, он просто не выдержит жить вечность, разгневает богиню, станет вторым Джонсом, лишь бы только не чувствовать боли. Элизабет надо было уберечь. Уилл знал, что она вполне может быть на море, ища путь для их воссоединения, скорее всего так и было…Она никогда не отступала от своего, за что Уильям ее безумно любил. Ох, как же любил, слов нет, чтобы описать. - Богиня гневается, гневается и море, ее воплощение, от которого нигде не укрыться, кроме как на суше. Мы должны узнать, за что гневается…Спасти жизни невинных людей.
Grace Swock: "Я убивал. Но смерти я не видел! Колоть - колол. Но разве ненавидел?" © За свое недолгое существование на белом свете Грейс успела повидать многое. Ураганы, штормы, крушения, сражения, взрывы... Но такого она не видела никогда. Столько людей. Столько душ. Столько смертей. Невыносима была одна только мысль о том, сколько горя сейчас испытывают родные тех кто погиб. А ведь она тоже убивала. И на ее глазах тонули корабли. И она сама стала причиной смерти большого количества людей, за один раз. Один миг. Раз - ты поджег фитиль. Два - бум. Три - и великолепные огненные обломки тонут в пучине морской. Стараясь не смотреть за борт, в холодную, пронизывающую тьму мертвого моря, девушка прошла в каюту капитана. Тут было светлее, теплее и уютнее. Хотя это не спасало от ужасающих сознание, мыслей. "Я убила столько людей!" - поежилась она и уселась за стол, напротив капитана. Уильям. Благородный капитан легендарного судна состоящего на службе у смерти. Грейс была так благодарна ему. Оказавшись на Летучем голландце, она сумела оглянуться и посмотреть на свою прошлую жизнь со стороны. И выглядела она, мягко сказано - ужасно. Все свое существование направленное на достижение призрачной цели. Короткий миг потраченный лишь для того что бы отомстить. А что потом? Что было бы после? Как хорошо что смерть вовремя остановила ее. Как хорошо что она дала шанс все взвесить, оценить, пересмотреть. Как хорошо что на душе стало легче. Но в чем заслуга? За что ей было дозволено, ей, стершей с лица земли столько жизней, начать все с начала? Хотя нет. Вопрос поставлен не верно. Ни за что. Ведь оказавшись здесь, посередине жизни и смерти, Грейс ничего не может. Не имеет возможности что-то изменить. А так хочется! Но ее душа уже проклята, наказана. Поздно стремиться к свету. Остается только просто чего то ждать и терзать себя чувством вины. Ведь нет ничего такого, что могло бы искупить ее вину. Мисс Свок взглянула на своего капитана, искренне сожалея его горю, но не зная чем помочь. Что-то тяготило его. Но что? Может он так переживал из-за погибших людей? Или, не дай бог, он узнал среди погибших кого-то знакомого, родного?! Грейс нахмурилась, прикрыла на минуту глаза. Уилл о чем то думал. - Случилось…Случилось то, что нам предстоит больше работы... - его слова о работе немного отвлекли девушку и она начала думать немного в ином направлении. Что ж, уже лучше. Прищурившись и сложив руки на столе, скрестив пальцы в замок, она приготовилась слушать дальше. - Слишком много бед обрушилось на моряков, слишком много смертей… «Голландец» не приносит больше страданий людям, но собирает их больше обычного. Тут дело высших сил. Никаких сомнений в том что капитан прав не было. После того что ей довелось увидеть, Сильвер была готова поверить во что угодно. Опустив задумчивый взгляд, она стала крутить серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки. Говорить было нечего. Она со всем согласна. – Ты ведь знаешь о Калипсо? Грейс вздрогнула и посмотрела в глаза Уиллу: - Да, знаю. Разумеется. Все на корабле о ней говорят... Но... - ей очень хотелось узнать о том, что же терзает душу капитана, но решила промолчать. Не время задавать вопросы. Еще не время. - Богиня гневается, гневается и море, ее воплощение, от которого нигде не укрыться, кроме как на суше. Мы должны узнать, за что гневается…Спасти жизни невинных людей. - голос его был таким решительным, таким отважным. Настоящий капитан. Ему нельзя противоречить. Просто невозможно. - И что? Что это значит? - но она уже знала ответ. Новое дело. А это значит... Глаза девушки зажглись недобрым, озорным огоньком: - Нарушаем правила?
Will Turner: Если бы я мог распоряжаться своим телом, я бы выбросил его в окно. Самюэл Беккет -Для капитана «Летучего Голландца» правила не писаны, - с горькой усмешкой заявил он. – О каких правилах ты говоришь, если на кону наши судьбы?.. Он намеренно не сказал «жизни», ибо их жизни уже давно угасли. Они все были мертвыми. Их души были мертвы. А тела… Тела – это просто сосуды, жалкие вместилища чего-то непостижимо великого. Почему-то именно сейчас ему хотелось исповедоваться. Не потому, что он так много грешил в этой жизни, а потому, что и жизни его давно уже не было. Разве можно назвать жизнью эту странную, вечную службу? Разве можно назвать снами его кошмары? Разве можно назвать корабль, бороздящий неизвестные воды где-то в вечности великим? Разве можно вообще назвать то, что происходит, реальностью?! Уилл медленно поднялся, и, словно не замечая Грейс, прошелся по каюте. Мгла. Вязкая, липкая мгла, с каждым днем ее становилось все больше и больше, и это становилось невыносимым. Они словно шли в тумане в неизбежность. Но вот путь подходил к концу – ноги слушались все хуже, а сгущающаяся мгла закрывала и ту узкую тропку, по которой они брели. Они шли к Концу. К логическому завершению их жизни. Они уже ощущали тленное дыхание вечности, их уже коснулся мор времени. Тлен. Нужно сделать только шаг вперед, чтобы успокоиться. Чтобы душа и тело воссоединились вновь и обрели покой. Неземной покой. Успокоение. Только шаг. Но это будет шаг в пропасть. Он не вправе его сделать, ибо это перечеркнет судьбы тех, кого он любит и тех, за кого он в ответе. Он выпрямился, словно желая поскорее избавиться от наваждения, и вернулся на прежнее место. -Я должен увидеть Тиа Далму. Я должен найти способ вырваться. Не знаю, сможешь ли ты понять меня… Этот мир… Он очень странный. Он переменчивый, этот мир. Одно неосторожное движение, один неосторожный шаг по острию… и вот… - он коснулся кончиками пальцев короткого, еще не потемневшего шрама на груди. – И все может закончиться. Я затеваю опасные игры… Для нас всех они могут кончиться очень и очень печально. Но если бы ты знала!.. Он вскочил и схватился руками за голову, словно пытаясь как-то упорядочить спутавшиеся мысли. -Если бы ты только знала, что на кону! Наши жизни! Жизни! Понимаешь, Грейс? Жизни! – он раз за разом повторял это слово, словно пробуя его на вкус. Оно было солоноватым и терпким, как море; но бесконечно сладким, как поцелуи любимой; оно открывалось перед ним то бушующей стихией, то умиротворенно колышушимися на ветру травами, то свободным дыханием ветра, носящегося по далекому материку. Жизнь – это значит Она. Жить – это значит с Ней. Это почти также естественно, как дышать. Вот только дышать все труднее и труднее. -Я все бы отдал, чтобы жить. Увы, теперь мне нечем платить. Я отдал все, чтобы умереть. Смерть во благо? – Он остановился, снова горько усмехнулся и снова сел перед девушкой. Его обуревали странные чувства. Он был одинок. Нет, он и раньше был одинок. Но сейчас он был один наедине с собой. Даже несмотря на то, что его постоянно окружали люди и он редко мог побыть в одиночестве. Все его страхи и желания лежали перед ним, как на ладони. И он не знал, что может с этим сделать. Нужно ли вообще с этим что-то делать, или можно все оставить как есть. Он не заботился о своей душе. Она уже почти сгорела в огне его существующих и несуществующих грехов. Ему хотелось исповедаться. И он выбрал для этого хижину в дельте реки. У них с колдуньей было много общего. Калипсо сломала жизни им обоим. И им обоим спасла эти самые жалкие жизни. Спасла невольно, ненавидя. И теперь они оба горели в огне. О да… Им есть о чем поговорить. Им есть к чему стремиться и за что мстить. Почему-то он не сомневался, что на йдет нужные доводы, если даже колдунья откажется ему помочь. А помочь ей придется. Ведь это напрямую касается и ее тоже. -Да, мы нарушаем правила. Мы будем часто теперь нарушать правила. Слишком часто. «К чему заботиться о душе, когда в груди пустота, а на месте ее уже давно пепел?», - подумал он. Он решился. Возможно, на что-то большее, чем просто противоречить правилам.
Grace Swock: Грейс внимательно слушала капитана. Каждое его слово впечатывалось ей в сознание, будто бы выжигалось. Девушка видела его мучения. Знала, что есть что-то, что гложет молодого человека. Но как ему помочь? - Приятно слышать, что хоть кто-то думает о судьбе. Я то уж ненароком подумала, что здесь, на "Летучем Голландце", все и думать забыли о таком понятии как "наша судьба". - съязвила девушка, но тут же осеклась. Ей совершенно не хотелось цеплять капитана. Ведь он всего лишь сказал о том, о чем она боится даже подумать. Наблюдать за чьими-то терзаниями невыносимо. Особенно, если считаешь человека не чужим. Нет, Грейс не знала настолько хорошо Уильяма, что бы говорить о дружбе. Но будучи человеком внимательным к людям небезразличным ей, она не могла не заметить его страданий. Может нужно время, что бы разгадать его? Понять? Хотя о чем она думает? Лезть в чужую жизнь. Зачем, если своих проблем по горло. Да и не трудно догадаться почему Уилл так печален. Такую тоску в глазах, девушка видела лишь у влюбленных. "Все дело в женщине". Она усмехнулась. Без женщины не обойтись... - Я должен увидеть Тиа Далму. Я должен найти способ вырваться. Не знаю, сможешь ли ты понять меня… Этот мир… Он очень странный. Он переменчивый, этот мир. Одно неосторожное движение, один неосторожный шаг по острию… и вот… - и он коснулся шрама на груди, что был виден из разреза рубашки. Пиратка сглотнула, упершись своим зеленоглазым взглядом в этот ужасный след не свершившейся любви. Грейс еще не встречала ни одного человека, который вырезал бы свое сердце ради кого-то. Хотя, если верить легендам, подобные поступки люди совершают не только ради высокого чувства. Но Уильям не мог сделать это просто потому что захотелось пожить по дольше.– И все может закончиться. Я затеваю опасные игры… Для нас всех они могут кончиться очень и очень печально. Но если бы ты знала!.. Игры? В таком случае я уже согласна. Мне ведь нечего терять... - Казалось, будто бы капитана сейчас разорвет на мелкие куски. Мука на его лице заставила отвлечься девушку от всех других мыслях о всяческих опасностях и жертвах. Она резко схватила капитана за руку и сжав, придавила к столу. - Я знаю. - тихо, но очень уверенно, сказала она. - И я не боюсь. Если тебе нужна помощь, я всегда рядом. Уилл... Может в Грейс наконец проснулось что то "от бабы", а может она просто посчитала что имеет право судить. Но так или иначе, ей казалось что она понимает и вдруг искренне переживает за судьбу друга. Ее неожиданно проснувшееся вновь, женское начало говорило трепетало при мысли что в двух разных мирах страдают две души, не имеющие возможности соединиться. И как миротворец, она готова пожертвовать всем, хотя у нее ничего нет, что бы исправить эту ужасную ошибку... Тернер вырвал руку, вскочил. - Если бы ты только знала, что на кону! Наши жизни! Жизни! Понимаешь, Грейс? Жизни! Она понимала, что если Уилл может вести себя так при ней, значит он доверяет ей. Но истерики и срывы у начальства к добру не приводят. Девушка вскочила и быстро заговорила, стараясь смотреть в глаза своего друга. - О каких жизнях ты говоришь!? Здесь давно никого нет. Мы сами уподобились тем, кому помогаем пройти через границу! Так в чем вопрос!? Мы ничем не рискуем! На мгновенье повисла пауза и Грейс поняла, что сказала лишнего. Ну конечно же, женщина! Она замялась. - Ну...в конце концов, риск - дело благородное. - пауза. - Прости... - она отвернулась и села обратно, уткнувшись невидящим взглядом в поверхность стола. Сложно выжить в этом мире одному. Но еще сложнее выжить, если есть кто-то кто тебе дорог и кого ты рискуешь потерять. И это ужасно. Проще и одновременно сложнее и тяжелее когда за твоей спиной никто не стоит. Когда тебе не к кому вернуться. Не кому довериться. Никто не ждет. Она подняла глаза на Уилла и поняла, что уже завидует ему. Его ждут. И он стремится вернуться. Есть для чего. Есть во имя чего рисковать. Вот он, смысл жизни. - Я все бы отдал, чтобы жить. Увы, теперь мне нечем платить. Я отдал все, чтобы умереть. Смерть во благо? - его голос был спокоен. Он сел за стол и взглянул на нее. - Я не верю в это. Платить всегда есть чем. И иногда цена бывает слишком высока. Ведь есть что-то для тебя, что дороже твоей жизни? Задавать такие вопросы весьма и весьма опасно. Но ведь ей нечего бояться. Она верит капитану. И она знает, что в случае чего, у нее уже есть за что и за кого отдать свою жизнь. Пусть она и не знает той, ради которой Уилл собирается нарушить правила, но точно знает для себя, что ради высокой цели пойдет на все. В конце-концов, ее жизнь и так закончена. Как говорят в церкви "помолимся богу за все свои грехи". - Да, мы нарушаем правила. Мы будем часто теперь нарушать правила. Слишком часто. - Так что мы об этом говорим? Давай уже нарушим, и тогда посмотрим что будет! - усмехнулась Грейс и встала. - Пойдемте, капитан. Пришло время бороться за свою жизнь. Которой нет...
полная версия страницы